Давно это было... 90-е годы. Я с семьей дочери (у нее трое детей, от мужа она ушла) в беженцах Ставрополье, в селе Малая Джалга. Дочь работает в колхозе, живем в колхозной квартире, за что, вспоминая это, благодарю жителей Джалги. Двор небольшой, с добротным сараем. Там и устроили 4 загончика с навесами для птицы и двух поросят. Мне, уже пенсионерке, пришлось взять в руки молоток и ножовку. К зиме мы были с 70-80 штуками разной птицы, коровой, двумя кабанчиками. Последних продали заезжим покупателям. Нам хватало птицы и молока. Но я вот о чем хочу сказать: о приветливости соседей, да и всех тамошних людей, к нам, "чужакам". Запомнились подсказки в ведении хозяйства — все доброжелательно, без насмешек, иронии. Особенно сочувствовали женщины. Еще бы, оставили родной дом, уехали в такую даль. Но и я старалась быть внимательной к соседям.Одинокая старушка призналась, что сильно переживала за свою яблоню-ранюшку: как-никак трое детей, а забор между нами дырявый. Но ребятишки и не помышляли забраться в сад. А вот еще один случай. Воскресный вечер. Сижу с соседками на лавочке. Надо идти за гусятами на пустырь. Недалеко мальчики и наш Саша гоняют мяч. Зову: "Саша!" А он: "Иду-у!" Объяснила ему, что нужно. Когда Саша отошел, соседка спрашивает: "Вы что, их бьете?" Я: "Кого?" — "Детей",—отвечает. Видимо, на моем лице она что-то прочла и говорит: "Наших не дозовешься с одного раза".

Быстро пролетели 2  года, как мы приехали в село с тремя малышами.  Двойне — Тане и Жене —  чуть больше 6 лет, а Саше — 4,5 годика. Надо было предупреждать эксцессы. Говорю им: "Помните! Мы здесь — чужие. Дом наш — колхозный, будете шкодить, драться с местными детьми, подгонят машину, покидают нас в нее и вывезут в поле". Дети поняли... Кадры... Кадры... Купили отходы шифера, понастроила загородок, да с навесами, а заодно и по-ловняк к стене сарая, получилось, что надо! Шифер высотой 1,65 м, тут тебе и стены, и крыша со скатом, столбы из лесополосы возила на велосипеде — по 2 столба за вечер. Путь неблизкий, километра 3,5-4. Но очень надо было. Велосипед привезла из Тирасполя в поезде в разобранном виде через наши таможни со слезами. У соседей, у кого мотоцикл с коляской, у кого лошадка, и мы тоже с "транспортом".  Кадры... Кадры... А как забыть постоянную горечь от семейного неблагополучия и тревоги за болевшую тогда внучку Танечку. Пусть ненадолго, но это был живительный вдох другой жизни. Несколько дней жила под впечатлением увиденного. Есть еще то, чего мы не замечаем. Жатва закончилась, и недалеко от села в поле лежат кучи соломы, и в каждой, порывшись, можно набрать половы (мякины). Набрала. Мешок огромный, из двух полотнищ, уже на багажнике привязан. Мне места — чуть... Еду на спуск. Впереди, внизу в долине, наше село. За спиной — заходящее солнце. Я — выше села, и на этой же высоте, сколько глаз видит, впереди голубая бескрайняя степь под синим небом, а там, где степь сходится с краем неба, еле видимый ряд пирамидальных тополей...Я ехала, сраженная этой красотой. Мешали только слезы. Как живем, как живем! Ничего не видя и никого не слыша...

Кадры... Кадры... Казалось бы, жизнь налаживается, дела идут где хуже, где лучше. Успокойся, оглянись, о себе подумай. Замоталась ведь. Где там! Всегда найду чего опасаться, за что переживать. Где тут наблюдать, всматриваться, где, что. И все же усмотрела. Конец сентября, еще тепло. Солнышко почти село, краешек виден. Я уже находилась, наработалась. Закончила подгребать у стога сена, что куры надергали и перепортили, стою, упершись подбородком в ручку граблей. Любуюсь. Все сыты, скоро из стада придет кормилица Жданка. Дочь готовит ужин. Дети — у телевизора. Из курятника слышны вскрики, хлопанье крыльями. Молодые и старые куры устраиваются спать. Калитка загородки открыта. В самом центре прохода кружит, клекочет, гребет лапами "хозяин" — старый петух. "Кого он зовет, — думаю.— Все вроде дома". Нет, не все! Из угла двора, где в куче перегноя любят "купаться" куры, бежит белая курица из "старых". Подбегает к калитке на скорости, пригнувшись. Петух ее "бац!" по голове! Вскрикнула и — в курятник. Петух так же стоит, кружит, клекочет, зовет. Смотрю, опять бежит белая курица, и все повторяется. А петух все стоит в проходе! Бежит уже желтая курица. Опять "бац!", вскрик и — в курятник. "Хозяин" чуток потоптался и пошел в "дом". На следующий день я уже посматривала: что будет? А было то же самое! Те же три курицы в такое же время так же запоздали, так же были наказаны. И тут я поняла: петух знает своих кур "в лицо" или умеет считать? На третий день я позвала всю семью и сказала им, что и как будет. Удивлялись и смеялись очень.

Кадры... Кадры... Дочь дает мне чек на закупку 300 кг арбузов. Беру Женю, 9-летнего внука, мешок — собирать арбузы на бахче. Договорились с соседом Ваней, шофером. Едем. Встречает арендатор. Даю ему чек и спрашиваю, где весы. Надо "затарить" машину. Да и арбузы, думаю, надо взвесить. Аренда-тор переспрашивает, что я хочу. Поясняю. Ваня стоит в стороне, не вмешивается. Поглядываю на него, смеется в кулак. Мое пояснение вызвало взрыв эмоций. С кавказским акцентом хозяин арбузов кричит мне: "Какой вес? Какой вес? Што ти хочешь? Иди бери свой арбуз!". Все поле в наезженных полосах — дорогах, а по сторонам кучи арбузов. Женя в кузове, мы с Ваней подаем. Ваня подает Жене красавца килограммов на 7, он выскальзывает у Жени из рук, глухой удар. Над кузовом поднимается Женино плачущее лицо, а в руках разбитый арбуз. Я утешаю внука, Ваня кричит ему: "Бросай на землю!". Женя осторожно кладет арбуз в угол кузова. Бедный городской мальчик! Нагрузили. Подъезжаем к домику арендатора. Переживаю: в кузове не менее 500 кг. Стыда не оберусь. Спрашиваю хозяина: "Заезжать на весы?" Опять взрыв эмоций: "Какой тибе вес нади?" Я что-то лепечу. Ваня сотрясается от хохота около машины. А за арбузным полем отсюда, с возвышения, видны в зелени какие-то желтые точки, да много так. Неужели дыни? Спрашиваю хозяина: "А дынь немножко можно?" А он: "Иди, бери". Я опять со своими понятиями: "И заехать к вам?" Это была последняя капля... "Женщина! Што ти хочешь? Зачем сюда? Тибе дома дети ждут!" Благодарю его. С чувством вины за тупость сажусь в машину. Едем к дыням. Нагрузили по-божески. Уже вечер. Ваня сокращает путь. Едем не дорогой, а полями. Проезжаем мимо заброшенной овцефермы. Вокруг нее ярко-зеленая молодая трава и что-то белое в ней. Спрашиваю Ваню: "Что это белеет в траве?" — "Грибы", — говорит. "Грибы? Останови!" — вскрикнула я. И набрали с Женей мешок шампиньонов. Это было уже в сентябре. И мы в тот год до самых морозов ели арбузы со свежим теплым хлебом. Пекарня от нас — через 2 дома. Да не в доме ели, где не брызни, не капни, а на солнышке, около сарая, сидя кто на чем, в компании кур, кота Мурзика и собаки Тузика. Да за разговорами. Хорошо! Как многое, что случалось с нами чудесного, не повторилось и это. Жизнь дарит подарки скупо. Арендаторство, овцеводство, как и многое другое, закончилось. Кадры остались...

А что написала, так больше для себя, чем для других. Перечитала и помолодела на 17-20 лет. Будьте здоровы!

Адрес: Замелюк Клавдии Ивановне, 3300 Молдова, г. Тирасполь, ул. Ленина, Д. 17